Убойная марка [Роковые марки] - Иоанна Хмелевская

И даже лучше. Перепишу на своём ноутбуке Гражинкину стенографию, они получат более полное изложение.

Патрик так и не появился. Страшно угнетённую Гражинку я пропустила вперёд из опасения, что вдруг взбунтуется, развернёт машину и рванёт обратно в Болеславец. Лучше уж не спускать с неё глаз…

Автоответчик моего телефона сообщил, что некто усиленно разыскивает Гражинку. Звонил три раза, добиваясь от меня сведений о девушке, но о себе ничего не сообщил: ни фамилии, ни номера своего телефона, ни даже времени, когда звонил. Пригрозил, что позвонит ещё сегодня вечером, а я даже не знала, что значит «сегодня». После него звонили другие, так что, возможно, сегодняшний вечер ещё вчера миновал.

Правда, один раз звонившая назвала своё имя — Северина. Мне это ничего не дало. Никакой Северины, кроме Шмаглевской, я не знала, но вряд ли именно знаменитая поэтесса разыскивала Гражинку Воспоминание о Гражинкином письме властно повелевало мне позаботиться о неизвестной Северине с её нетерпеливым желанием пообщаться с Гражиной. Я принялась названивать Гражинке, но у той все телефоны были заняты. Я чуть было не отправила ей факс, да опомнилась. Не горит.

На автоответчик записался ещё один тип, который, правда, тоже не сообщил фамилии, но представился владельцем филателистического магазина, где я в своё время разыскивала болгарский блок-105. Умный человек, я его сразу вспомнила. Он сообщил номер своего телефона, предупредив, однако, что дома его можно застать или поздно вечером, или рано утром, поэтому я не стала ему немедленно звонить. Все остальные звонки были неинтересные.

Памятуя о решении начать новую жизнь, я сунула в духовку цыплёнка, купленного в магазине у дома, поставила вариться рис и на этом закончила подготовку к торжественному приёму.

Подумав, приготовила ещё салат из креветок со спаржей и лимоном, эти продукты давно валялись в моем холодильнике, и поставила вариться вкрутую три куриных яйца. Откровенно говоря, жратвой я занялась не из идейных соображений, а просто надо было чем-то заняться, умственная же работа пока была для меня недоступна. Я ждала поступления свежей информации к размышлению.

Информация не заставила себя долго ждать.

Цыплёнок и рис уварились, яйца тоже, и даже не лопнули. Я разыскала свечи и накрыла в кухне стол для приёма. В комнате стола не имелось — очень хорошо, а то бы ещё пришлось думать, который из них лучше подойдёт для данного случая.

Информация, которую я ожидала, прибыла в виде очень интересного мужчины в подходящем для меня возрасте. Меня всегда потрясали его способности предугадывать развитие событий. Вот и на сей раз он явился голодным, предвидя наличие пищи у меня в доме, так сказать, не сомневался, что получит еду из моих рук, — ну просто ясновидение какое-то. К такому пиршеству я, ей-богу, его не приучала. Если и случался стакан чая с засохшим сырком, то и это очень редко, да и едой такое не назовёшь.

— Салют ясновидящим! — невероятно радушно встретила я любимого мужчину. — Кажется, цыплёнок удался, но вот к рису требуется соус, а его у меня нет. Откроем бутылку вина, тогда как-нибудь выдержу…

Он закрыл мне рот страстным приветствием, возможно, на расстоянии я кажусь привлекательней. И поинтересовался, что именно я собираюсь выдержать.

— Ужин. Но ты уже узнал что-нибудь новенькое? — на всякий случай поинтересовалась я скороговоркой.

— Узнал и все тебе расскажу. А ты и в самом деле хочешь сначала поесть и только потом выслушать?

— Вовсе не хочу, но должна. Я решила изменить свой характер к лучшему… Ну что за глупая усмешка? Работаю над собой, воспитываю выдержку и уважение к ближнему. И ещё. Цыплёнок у меня получился отличный, а ты можешь его недооценить, если будешь и есть, и рассказывать. И вообще, теперь ты будешь замечать во мне больше достоинств, а запечённый курёнок, несомненно, является таковым.

Он поставил на стол откупоренную бутылку и как-то лукаво взглянул на меня.

— Ты и в самом деле полагаешь, что моя любовь к тебе увеличится из-за вкусного цыплёнка?

— Нет, конечно, — тотчас развеяла я грёзы любимого мужчины. — Если ты, разумеется, в глубине души не дервиш и не пустынник, которым еда в моем доме могла показаться пиром.

Не сомневаюсь, если бы он любил меня из-за цыплят и прочей вкусной еды, давно бы уже сбежал на край света. Вот уж точно, путь к его сердцу я нашла отнюдь не через пищеварительные органы. Не скажу, что кормила его отвратительно, но, скорее, так себе и к тому же — когда было настроение. Да, не кухня была главным элементом моей жизни.

Усаживаясь за стол перед салатом, Януш, явно скромничая, пробормотал:

— Как-то мне не по себе, и опять же все это кажется несколько подозрительным. Мы что же, к креветкам открыли красное вино?

— Красное к цыплёнку. Он получился пикантным, значит, красное подойдёт. А из того, что ты плетёшь, мне становится не по себе, боюсь, после твоего сообщения совсем потеряю аппетит. Поэтому начнём с вина, а значит, с цыплёнка, а салат пока отодвинь в сторону.

Наряду с кулинарными подвигами я успела перенести на ноутбук Гражинкины записи, расшифровав их и упорядочив.

Наконец я сочла нужным переместить конференцию из кухни в комнату, прихватив вино и чай и, разумеется, не подумав о таких глупостях, как уборка или мытьё посуды. Из всех домашних занятий для меня самыми неприятными были именно эти — наводить порядок в кухне и мыть посуду. Вообще, домашняя хозяйка из меня та ещё, это я поняла в самой ранней юности.

— Последние известия! — не дожидаясь расспросов, начал Януш и постучал по моей распечатке Гражинкиной стенографии. — Тебе уже не надо им это показывать. Они сами пришли к выводу, что Веслав Копеч, специалист по металлолому, побывал в двух местах, то есть в доме Фялковских и в том, нежилом. Впрочем, в этом он и сам признался, не слишком скрытничая, ведь у него было железное алиби на момент свершения убийства.

— Ханю насиловал? — неизвестно чему обрадовалась я.

— Что касается насилия, — улыбаясь, возразил Януш, — Веслав твёрдо стоял на том, что Ханя сама его к этому побуждала, он же не хотел обижать даму и подчинился. В том доме они с Ханей были почти до одиннадцати, Вероника же рассталась с жизнью самое позднее в девять тридцать. Очень уж твоя самодеятельность задела амбиции полиции, они в непривычном для них темпе повторили почти все твои действия и вняли твоим.., ну, не советам, а так сказать, пожеланиям, намёкам. Они и раньше исследовали содержимое желудка покойной, теперь же отнеслись к этому с особым вниманием. Ещё раз допросили посудомойку, ну, короче, солидно поработали над аспектом последнего ужина пани Вероники. Выяснили, что она его съела…

— Весь? — поразилась я.

— Не понял, что значит весь?

— Слопала все содержимое блюда в один присест?

Януш удивился.

— Разве я так сказал? Часть разложила по двум кастрюлям, они так и стояли в кухне, а остальное съела. Конкретно? Мясо, картошку, почти все овощи, а это был салат из квашеной капусты… А что?

— Ну подлецы! — взвилась я. — Слушай, я твердила им о блюде как заведённая, тыщу раз спрашивала, пустое оно было или нет, а они… о кастрюлях даже и не упомянули. Просто непорядочно! Я с ними поделилась всеми своими открытиями, они же… Заставили меня ломать голову, кто же сожрал ужин, ясно ведь, что Веронике одной было не справиться. Злодеи!

— Похоже, ты очень задрала нос со своими открытиями и без конца это подчёркивала, — безжалостно выложил правду Януш. — Вот они тебя.., не очень, так сказать, полюбили. И когда о тебе заходила речь, имя твоё.., ты уж извини… произносилось ими без особой нежности.

А он прав. Я то и дело перебивала их, вечно ехидничала, совершенно позабыв, что истинная дама ведёт себя сдержанно, с достоинством, дипломатично давая высказаться сначала собеседнику. Что ж, ещё один урок.

И я поспешила сменить тему.

— Значит, если я правильно поняла, злоумышленник ворвался позже? Она не поймала его на месте преступления?

— Поймала. Он проник в дом раньше и пережидал там. На него она не сразу наткнулась, только после того, как уже поела. Разумеется, все это дедукция, но, судя по следам, именно так оно и было. И этим злоумышленником не был Копеч.

Я о Весе ещё не все сказал. За ним наблюдали целых два свидетеля. Не оба сразу, по очереди.

С улицы за влюблённой парой следила брошенная Завадская, мазохистка какая-то, а с другой стороны в подвальное окно заглядывал великовозрастный балбес, он живёт в соседнем доме.

Балбес, недоглядев, сразу бросился разыскивать корешей, чтобы и те полюбовались. Так что свидетелей было хоть отбавляй. Да и Завадская охотно давала показания. Была убеждена, что поможет обвинить парня в уголовно наказуемых действиях. Копеч отпадает.

— Но он был в доме!

— Был. И похоже, старается вменить в вину Гражинкиному Патрику.